План воздушного замка

План воздушного замка
Слава Сэ


Сантехник Костя всё делает по чертежам. Это заболевание началось в детстве. Садясь на горшок он сначала набрасывал схемку, а потом уже товой. Сейчас он без планирования только ходит и жуёт. И то, не уверенно. Костя владеет аксонометрией, развёрткой и разрезом в аксиальной плоскости. Он рисует на стенах. Похоже на раннего Уорхола. Кому нравится жить в музее абстракционизма, те просят ничего не стирать.

Если что-то вышло криво, Костя подводит хозяина к чертежу и объясняет схему ошибки. Потрясённый заказчик соглашается считать трубу бедняжкой. Всякое недоразумение с историей нам кажется живым и вызывает симпатию. Или, как сказал один прораб, моя жена не дура, чемпионка по спортивной гребле.

Костя строил дом богатой женщине.
- Ну, сегодня помоетесь – сказал он после недели издевательств. Хозяйка захлопала в ладоши и подпрыгнула. Сама красивая, но нервная и с толстыми ногами. Вскоре тонны воды хлынули с потолка. И ещё игривые струйки из розеток. Хозяйке всё представлялось иначе. Она отказалась мыться водой из лампочки. В общем, обычные капризы толстоногих женщин.

В ответ на жар её очей Костя нарисовал вдохновенный и пронзительный чертёж. Отметил дыру в трубе, обозначил уклон панелей. И стрелочками - как всё течёт и хлещет. Он сказал, вот видите, надо оторвать потолок, залепить трубу и вокруг построить новый дом. И всё.
Костю приковали к батарее, пока не починит. Настоящая эротика вышла, спасибо черчению. Без рисунка убили бы и всё.

Костина жена филолог. Летом живёт в деревне. Место дикое, сотворённое без чертежей. Это остро чувствуется при желании принять джакузи, например. Жена пишет письма. Приезжай-де, милый друг, крыша прохудилась. Костя приехал и нарисовал чертёж крыши. Потом схему страховочной обвязки. И ещё несколько картин. Хорошенько всё спланировал. И стал работать.

Деревенские захотели посмотреть, как строят в городе. Встали у забора внимательной шеренгой. Костя вынес мольберт с чертежами. Сначала его ударило током. Потом лестница ушибла. Цемент застыл не вовремя, а шланг взорвался. От забора донеслись жидкие аплодисменты. Костя ободрился, выполнил сальто назад с бензопилой в руках. И закончил выступление полётом на доске.
На завтра зрители взяли жён и детей. Из-за низкой вместимости забора, опоздавшие сидели на деревьях. Костю встретили овацией. Бинты и пластыри оттеняли его бледность.
- Артист! – говорили люди.

Он объяснил толпе, в Китае всё делают из помёта коммунистов. Поэтому на каждый вбитый гвоздь у него уходит до трёх пальцев. Конечно, конечно, согласилась деревня. Она-то думала, дело в черчении.

Костю писали на телефоны. На него шли с бутербродами и чаем. Возле него назначали свидания. Слабовольных и умников, советовавших держать лопату другим концом - изгоняли. Костина жена стала первой замужней женщиной района, которой не завидовали. Втайне от мужа она пригласила помощников. За четыре бутылки, очень дорого. Велела притвориться, будто Костя главный. Мужики смотрели на чертёж, в уме считая до ста. Потом один слушал Костю, а двое работали. Несмотря на трудности, всё сделали ровно, быстро и очень скучно. Деревня сказала, жена плохой сценарист. Такое кино испортила.

Не вполне справляясь с бытом, Костя составил чертёж жизни вообще. Он хотел понять принцип и уяснить тенденции. Он учёл сотни факторов. Соединил физику, политику, кулинарию, язык цикад и правила вождения облаков. Всё свёл в один большой проект. И увидел, что никогда не разбогатеет. Для богатства нужно создавать вихри из людей и событий. И самому быть в центре. А Костю даже воронка в ванной игнорирует. Зато, сказал чертёж, Костя может влюбиться. Для этого он достаточно невезучий. Или, он может понравиться какой-нибудь женщине, если непостижимым способом расхочет секса. Но разбогатеть не сможет никогда.

Костя не расстроился. Он нашёл выход. Нарисовал чертёж воздушного замка и мысленно в него переехал. Человеку не важно где сейчас тело, если мозг в облаках пьёт какао. Так и парит над бытием. А мы с вами внизу бегаем.

Как оно было на самом деле. Просто сказка

Как оно было на самом деле. Просто сказка


– Не садись на пенёк! – донеслось из вечернего сумрака.

Медведь повертел головой, недоумённо пожал плечами и опять занёс толстую задницу над широким тёмным столбиком.

– Я тебе говорю, не садись на пенёк! – истерически пискнул тот же голос.

Медведь чуть наклонил голову, прислушиваясь, потом раздражённо плюнул и сел. Раздался громкий треск, что-то чавкнуло, и медведь испуганно вскочил. Из дыры между корнями протиснулась наружу маленькая мышка, вся покрытая липким зелёным месивом.

– Что, скотина толстомясая, доволен? – заорала она, громко всхлипывая. – Лягушка, подруженька, – начала она причитать, повернувшись к груде деревянных обломков, – зачем мы с тобой дежурствами поменялись?! Уж лучше б меня этот брюхан раздавил!

Медведь тупо глядел на убитую горем мышку.

– Пирожка хочешь? – наконец предложил он.
– Да подавись своим пирожком! – истерично пропищала мышка, незаметно покосившись на золотистую корочку, примятую медвежьими когтями. – Вы только посмотрите на него, звери! За кулебяку из лучших друзей он мне предлагает комок вонючей капусты!
– Ой, ну возьми всю корзину! – заревел медведь, прикрывая уши. – Только не вопи так истошно, я же совсем оглохну!

Он поспешно сбросил с плеча ремень, привязанный к корзине, опустился на все четыре лапы и дал дёру в лес.

Мышка проводила его негодующим взглядом, вздохнула, подцепила с плеча немного зелёной кашицы и облизала лапку.

– Хорошие огурчики, – удовлетворённо отметила она, дожевав. – Кстати, можете вылезать. Пирожки пока не трогать, в запас пойдут.

Из кустов, травы и даже придорожной канавы показались любопытные морды мышкиных соседей. Звери расселись кружком и почтительно вытаращились на предводительницу.

– Где лиса? До сих пор не вернулась? Совсем мышей... э-э... совсем обнаглела, лишний раз ногами поработать ленится, – привычно заворчала мышка. – Ладно, у кого ещё какие идеи, как на хлеб заработать?

Все дружно уставились в землю. Впрочем, командирша на ответ явно не надеялась.

– Надо в деревню сходить, вдруг работа приспеет, – размышляла мышка вслух, лузгая семечки. – Знаю я этих бестолочей деревенских: без меня даже огород убрать не смогут, всё им организуй, ещё и сама лапу приложи, чтобы дело пошло... А ведь потом меня, поди, и не вспомнят, когда байки вечерами травить будут. Кому серая мелочь интересна? Вот медведь – это да, что хочешь с ним делай: хочешь – сказку сложи, хочешь – мяса нажарь, хочешь – вообще шкуру на стену повесь и любуйся... Хотя, может, это и к лучшему, что не замечают?

Из кустов выскользнула лисица, подбежала к мышке и что-то зашептала ей на ухо. Заяц навострил длинные уши, но и они улавливали лишь обрывки разговора:

– ...у пёстрой курицы... ...тяжёлое, жёлтое и блестящее... ...согласны заменить на обычное... ...десять процентов... ...зажралась... ...сама бегай... ...шесть, не больше... ...восемь... ...ладно...

Явно довольная результатом лиса протянула мышке лапу, та согласным жестом припечатала её сверху.

– А теперь вперёд, за рыбой! – скомандовала мышка. – Ворона уже каркает, что мужик удочки собирает. Всё помнишь, не перепутаешь?

Лисица презрительно фыркнула и исчезла в зарослях.

– Эй, а ну-ка, по местам! – зарычала мышка. – Вон дымок над рощей клубится, наверняка Емеля с мельницы едет. Серый, тащи свеколки, да поспелее, чтобы в кровавую кашу размазалась! Будем зайца хоронить. Меньше чем на мешок муки не соглашусь – зима в этом году обещает быть холодной...

источник: http://pelipejchenko.livejournal.com/238951.html

>>>

__Мы попали в компанию моряков. Их рассказы интересней моих, сантехнических. Сражения с кальмарами, пиратство, волны-убийцы, киты-убийцы, ревнивые жёны-убийцы – сплошное жизнелюбие и оптимизм. Каждый моряк хоть раз видел Бегущую по Волнам. А если выпьет хорошо, то и спал с нею.
__Мой быт совсем не так драматичен . Отдавить клиенту палец, сломать кран, подраться с дворничихой, - вот примерный список моих подвигов. И как я им расскажу про моря, где плавают сантехники и куда нырнуть может только
истинный храбрец? Это вам не кальмара веслом шлёпать.
__Одиссей, морской бродяга, вот пример идеального мужа. Он присылает деньги ежемесячно, а сам бывает редко. Он врывается как буря, невероятный от скопившегося воздержания. На берегу он готовит плов и ремонтирует розетки
с особым наслаждением. В свободное время посещает театр. Потом его снова зовёт море, он уходит, так и не успев надоесть. Жена остаётся одна, на пляже, в красивом купальнике.

__Толик М. стоит трёх тысяч моряков. Он капитан и судовладелец. У него полно железных кораблей и один деревянный парусник, копия шхуны короля Карла II. Толик ходит на нём по Балтике, стреляет из пушек картошкой. Чуrунные ядра, как ни целься, иногда попадают в цель, что довольно дорого. После нескольких таких случаев Толик перешёл на стрельбу овощами.
__Кроме вегетарианских взглядов на войну, он кудряв, блондин, без живота и 185 см. Устройство судового дизеля в его изложении настолько завораживает женщин, что те не чувствуют замёрзших ног и однажды этим кто-нибудь да воспользуется. Когда Толик рассказывает о дальних странах, мне можно всё. Я как пудель, забытый на пикнике. Жру без меры, пачкаю скатерть, таращусь в чужие декольте и как бы невзначай падаю лицом в незнакомые колени и всем плевать.
__Толик носится над волнами, все глядят на него. Он начинал простым штурманом. Но однажды занял денег и купил собственный баркас. Это был настоящий таз с мотором, компасом и рубкой. Назывался красиво - Майокка. Покупку следовало доставить в Лиепаю с острова Борнхольм, и от одних этих названий в истории начинают кричать чайки и ветер треплет волосы всем, у кого они есть.

__По морской классификации, судно длиной шесть метров считается самодвижущейся кастрюлей, а вся его команда - самоубийцами.
__В помощники Толик взял отважного друга по имени Вилнис, что по-русски значит Волна. Страх Вилнису был не ведом. Всё его внутреннее пространство занимал желудок. Места для других частей и свойств не осталось. Завидев над собой астероид, Вилнис лишь начинал быстрей жевать.
__Чтобы не рисковать, друзья наняли буксир. До дома 400 километров, судно незнакомое, характер у Балтийского моря нервный. В день отплытия распогодилось, буксирчик весело пыхтел. Тронулись. Остров Борнхольм отдалялся, а Латвия, наоборот, приближалась. Вдруг буксир задымил и остановился. Мотор заклинило. Механик сказал, надо возвращаться. Но Толику хотелось поскорей уже начать свой бизнес.
__Пересчитав канистры, он решил, что соляры, наверное, точно хватит. Почему бы не дойти самим? Всего 400 км, погода отличная. Вернули буксиру его трос и пошли. Толик показал Вилнису, как крутить штурвал и кто тут GРS-навигатор.
А сам лёг вздремнуть. Ночью предстояла вахта, что на собсrвенном судне сплошное удовольствие.
__Корабль шёл, Вилнис глядел вдаль. Зелёные валы мерно набегали, солнце садилось в воду, все морские литературные штампы присутствовали и услаждали сердце моряка. На закате раздалась условная команда: «Капитан, впереди какая-то хрень!"
__Там, где её не должно быть, показалась земля. Подошли ближе, вслушались в разговоры по радио. Оказалось, снова Борнхольм, Дания. Навигатор уверял, шли ровно, не сворачивали. Но такой большой остров, член Евросоюза, не мог перебежать по морю и разлечься в новом месте. Толик встал к штурвалу, описал по воде восьмёрку. Навигатор сообщил, что Латвия везде, куда ни поверни. Философская концепция круглой земли поглотила его электронный мозг. Или, как выразился Вилнис, заклинило к чертям.
__Очень хотелось домой. Соляры по-прежнему хватало, наверное, точно, ветер дул северный. Если править левой скулой к волнам, можно дойти до Литвы, а там и Лиепая родная рядом. Толик изложил эту концепцию и снова лёг спать. Ему снилась Бегущая по Волнам и другие морские чудища. Проснулся с нехорошим чувством. Качка усилилась. Вилнис висел на борту к воде передом, к рабочим обязанностям задом. Зеленоватый в сумерках, он изрыгал всё, что съел в этой жизни, и старался не испачкать рабочее место.
__Толик снова встал к Штурвалу, развернул нос к волнам. Начинался шторм. Вилнис тошнил, корабль шёл. Вроде всё нормально. Захотели увеличить обороты, но двигатель Майокки тоже заглох. У него нашлись свои планы на вечер. Волны стали бить в борт. Некоторые переливались внутрь. Под ногами захлюпало. Толик оттащил друга в рубку, сам полез к мотору. Он нашёл фонарик и отвёртку, нацарапал ими ругательство прямо под словом VOLVO. Бытовая магия оказалась бессильна. Ничего не завелось. Волны росли, лодку заливало. Капитан ведром вычерпывал воду, соизмеряя в уме свой талант насоса со скоростью поступления жидкости. По всему, путешествовать осталось не долго.
- Бросай якорь срочно! - крикнул он в сторону рубки.
Ответа не было. У Вилниса начались схватки. В лодке ходили уже свои отдельные волны, временами накрывая друга с головой. Как-то очень быстро и равномерно Вилнис заблевал рубку и теперь мечтал лишь умереть от стыда и морской болезни. Он булькал, но встать не мог. Имя Волна, видимо, было дано ему в предупреждение, а не в качестве напутствия. Если бы якорь лёг на дно, судно повернулось бы носом к волнам. Но Балтийское море, которое везде по колено, именно тут обнаружило бездонный провал. Якорь дна не достал. Толик стал наращивать борт каким-то брезентом, снова махал ведром. Может, час, а может, три, не разобрать. Было холодно и мокро, как и положено в морском круизе.
__И вдруг с неба ударил неземной свет. Толик поднял голову - а там, вверху, датский военный корабль, что намного лучше инопланетян. Датчане если и похищают людей, то мозг не пьют. Или не весь хотя бы. Вежливый офицер спросил иронически, как насчёт спасения? Чудесный корабль нависал над Толиком. Он был большой и непотопляемый на вид. Из двери пахло кофе и табаком. Толик спросил у Вилниса, не хочет ли он спастись. Вилнис не захотел. Махнул рукой в том смысле, что ему и тут нормально. Набежавшая волна скрыла окончание пантомимы. Тогда Толик сказал спасибо, они латвийские рыбаки, плывут в Курляндию, погода отличная, настроение тоже.
__Очень мягко, не желая спугнутъ пару сумасшедших, офицер предположил подняться на борт выпить чаю. Толик весь промок, а Вилнис ещё и пах неприятно. Но отказывать неудобно, поднялись. Посидели, поболтали. Потом Толик встал и сказал - пора. Друг тоже встал и сказал - пора. Они могли бы остаться, но у мужчин сложные представления о чести. Добровольно умереть ни за понюшку табаку - вот лучший выход из любой ситуации, считают мужчины.
- Курши! – сказал офицер с уважением. Кто не знает, племя куршей самое упёртое во всей Прибалтике и считается стихийным бедствием. В датском молитвеннике Xll века есть даже отдельная строка: “Спаси нас, Господи, от потопа, пожара и от куршей”.
__Датчанин уплыл. Без него стало темней, холодней и мокрее. - Почему, почему вы тогда не спаслись? - кричат в этот момент взволнованные слушательницы. Толик спокойно объясняет, что их бы забрали, а лодка бы утонула, а за неё
деньги плачены. Но всем понятно – просто он настоящий мужик, а не какое-нибудь Кончита Вурст. Лишь такие достойны ходить в море.
__И тут, сам собой, вдруг заработал мотор. Случайно нажали кнопку - и он завёлся! На холостых, но всё-таки. И ветер чуть стих. Дедушка Посейдон снисходителен к упрямым. На малом ходу, шестнадцать часов, они гребли к Родине. Иногда Толик рефлекторно поднимал ногу, отжимал носок и снова опускал ступню в холодную воду. Больше было некуда.
__На рассвете встретили латвийский траулер, подошли, прижались к тёплому борту. Надо было начинать дружить с ним - топлива, наверное, точно уже не хватало. Толик по рации вызвал капитана, представился:
- Мы судно Майокка. Хотим попросить солярочки.
- Самим мало. Пара тонн осталась.
- Нам бы две канистры.
- (После паузы.) Вы что, на мопеде плывёте?
- Мы судно Майокка.
- Я вас не вижу.
- Мы внизу.
__Капитан траулера перегнулся через борт, посмотрел. И сразу подарил Толику 40 литров топлива. Мужчины всего мира уважают отважных идиотов и во всём их поддерживают. Потом, из-за размеров, корабль Толика не могли найти пограничники. А когда он сам их нашёл, они не поверили. А когда поверили, не решились зайти в рубку, такая там сложилась микробиологическая обстановка. В своём журнале они записали: “прибыли на бревне с мотором”.
__Эта лодка прекрасно после служила и трески ловила больше, чем взрослые траулеры. Хорошие дела никогда не начинаются просто – говорит Толик и тушит бычок в мясном салате. Меня за такой финал утопили бы в этом же салате. Но у Толика всё выходит элегантно. Все его любят, а он любит всех.
- А пойдёмте в круиз! На острове Рухну есть отличная баня! - говорит он вдруг.
- О Боже, да!!! - отвечают женщины хором.
__Они слишком любят всё морское , чтобы ограничиться обычным своим «может быть». Я тоже записался. На октябрь, на Рухну. Вернусь обветренный, матёрый. Четыре часа плыть, не шуточки. Обязательно после что-нибудь напишу, героическое. Записки морского пуделя.

>>>

Мурманск – город без политики

В Мурманске тонкие, но высокие рябины, кроме них есть разве берёза и ивняк; до ягод, если постараться, дотягиваешься из окна пятого этажа. Я в гостях у Тани и Игоря. Они коренные, но их родословная из Украины, Вологды и "русского" Казахстана. Она – продавец, он – учитель английского языка в школе. Она была гауляйтером отделения "Другой России", он – левым, и несколько лет прожил в Норге – так тут именуют Норвегию. Впрочем, политика в Мурманске вымерла, когда грянула война на Донбассе. "Мне иногда звонят журналисты и просят прокомментировать: будет ли у нас Стратегия-31 или хоть что-то", – смеется Татьяна. Нацболы ушли от нового курса Лимонова, наци прекратили проводить "Русский марш", левые впали в летаргию, прерываемую пикетами на 1 мая.
__Спустя неделю, когда я вернусь в Мурманск из похода по Печенгскому району, правые устроят сенсационный рейд. Со своим фюрером с лицом гопника, и в рыжих хипстерских брюках, узковатых на округлой попе, они будут приставать к девушкам и хилым алкоголикам и требовать, в присутствии полиции, не пить пиво. У лидера национал-социалистов Сергея Заозерского не возникло мысли подойти к бражничающим кавказцам или десантникам.
__Украинский кризис прославил трёх горожан: националиста Александра Валова, его товарища Дмитрия Гашуту и "либерала" Елену Васильеву. Первый проводил пикеты против "содомитов", третья делала из политики бизнес. Валов, которому грозил срок по статье 282 УК РФ, уехал в "Азов". "Его, как тузик грелку, хотят порвать наши опера. Ох, какие они на него злые!" – говорит его знакомый. Васильева открыла в Фейсбуке группу "Груз 200", где с потолка писала, что десятки тысяч бойцов ВС РФ погибли на Донбассе. Украинская "медиаспильнота" возвеличила даму как эксперта. Гашута – этнический украинец и первый россиянин, административно репрессированный за "визитку Яроша" Вконтакте. Он открыл страничку "Мурманск за Украину", где постил, что "русские – холопы". В АТО он не поехал, уехал в Грецию поваром. Незадолго до погрома ВСУ в Дебальцево он кричал мне, что "только принудительная украинизация для юго-востока!". Я тогда жил в Мурике.
__Иногда я не знаю, что написать о Мурманске. Я в нём третий раз: первые впечатления излиты, политика прошлого неинтересна, и подчас непонятно, что рассказать читателю.

Иногда я не видел людей больше суток
__По Кольскому заливу плывут баржи. Русские поморы первыми появились на этих берегах десять веков назад. Над портом возвышаются высоченные краны: побережье Мурманска – это сплошные пирсы. Набережная отсутствует. Своеобразное отношение советских архитекторов к жителям. Мне остаётся, ежась от ветра, погулять возле "Ждущей" – памятника женщинам моряков. Группа загорелых пенсионеров просит сфотографировать их – это бывшие мурманчане, переселившиеся на Кубань. "Как вам кубаноиды?" – шучу я.
__Десять дней назад я приехал автостопом в Мурманск; а потом, взвалив на спину рюкзак, отправился еще севернее, до реки Титовка, где в 1941-1944 годах стояли немецкие и советские войска, периодически атакуя друг друга. Сопки там поныне хранят разорванные орудия, куски мин, выдолбленные в камне мелкие окопы. "Когда мальчишкой рос, в лесу у Западной Лицы скелет нашел – человеческий. Окончательным захоронением павших только после Перестройки озаботились", – ошарашил меня механик с корабля. Он жмурится от солнца – сегодня и всю неделю под + 30. "Глобальное потепление у нас; с каждым годом все мягче жить, лютых морозов меньше, лето длиннее. Хорошо", – улыбается он.
__Чем ближе к Баренцеву морю, тем больше камня и ягеля и меньше леса, сопки полуголые. Как поет Мара: "Здесь живые камни и трава, а деревья мертвые" ("Арктика"). У Титовки стоят солдаты. Они проверяют паспорта. Вроде бы из-за "сирийских беженцев", или, попросту, мигрантов из Азии: сирийцев, афганцев и пакистанцев, двигающихся на велосипедах к норвежской границе. Там их ждут пособия, квартиры – халява. Я подал постовым удостоверение, на всякий случай, вытащив из него "жовто-блакытну" корочку одного украинского СМИ.
__Я неделю бродил по тундре. Сто двадцать километров грунтовками и легендарной Немецкой дорогой, прыгал по кочкам в болотах и растягивал мышцы, взбираясь на сопки, чтобы выйти к Печенге. Иногда я не видел людей больше суток. Общался со встречными автотуристами обрывочными фразами раз в два дня. Пытался под взором квадрокоптеров Рыбнадзора браконьерить семгу, что, дразня, выпрыгивала из Титовки за насекомыми. Загорал и купался голый. Видел россыпи патронов после учений армейцев. Резал волдыри на ногах – хорошие для горных перевалов швейцарские ботинки "Mammut" оказались не сахаром в тундре.
__Пару раза меня напоили. Чуть дальше впадения Титовки в Мотовский залив есть беседка у Пьяного ручья. Там я сидел, болтая ногами, на второй день похода. "Давай, с нами!" – разделить бутылку водки пригласила пара, ехавшая на "Ниве" дергать рыбу. В Мурманске я выпил 5 литров пива, вина и коньяка, и не опьянел; так что, ок! "Я кореянка, муж – украинец, а дочь у нас хохлокорейка. И нам в банке "после" Украины кредиты не дают", – смеялась Моника, и пожурила меня за то, что я стеснительно мало закусываю. "Ты бери! У нас все свое: картошка, лук, чеснок, даже клубника растет. Земля такая, что только воткни, и поливать не надо", – удивила меня женщина из северного Заполярного. Ее муж Сергей работал раньше шахтером: "Зарплаты были – в три раза выше, чем в центре".
__В итоге я напился. Прапорщик-морпех Александр на квадроцикле, с выразительным украинским акцентом, присоединился к нам; и три стаканчика белгородской горилки на 80-ти травах меня победили. "Слава Украине!" – произнес я тост. "О, бандера!" – удивился дядько Сашко, – "Я не украинец, я ариец. Понял? Зер гут?". "Айн райх, айн райх, айн фюрер", – покивал я и, выписывая углы, пошел по тундре, распевая "Гражданскую оборону".
В Мурманской области сердцу теплее
__За год, что меня не было в Мурманске, он изменился. Старые двухэтажные "деревяшки", растыканные по всему городу, к столетнему юбилею столицы Заполярья синхронно горят. Люди поговаривают, что их жгут заинтересованные лица. По Мурманску, как грибы, выросли ларьки микрозаймов. Ещё у армян, контролирующих алкогольный завод, пытались отжать бизнес. Их пиво "Кольское" – ужасная, по-моему, гадость. Многие мелкие магазины закрылись – кризис.
__В том году я нашёл в Мурманске гостиницу, где комнату сдавали за 440 рублей. Рядом с ней возвышался Следственный комитет. Теперь в том районе возводили многоэтажный дом по евростандартам: треть его отходила пограничникам от ФСБ, треть – городу. Среди строителей мелькали приехавшие ингуши и чеченцы средних лет – в Октябрьском районе не нашлось желающих работать "от 40 тысяч в месяц плотником и от 25 тысяч разнорабочим".
__Вообще зарплаты в Мурманске выше, чем во многих городах Среднерусской равнины. Речь не о военном секторе. Однако, как счел один из подвозивших меня моряков: "Мы работаем для унитаза и отдыха в Геленджике". Цены в магазинах покусывают, но, кажется, упадок из-за "Крымнаш" уравнивает ценники в центре и здесь. Еще в сетевых монополистах как "Евроросс", "Магнит", "Дикси", "Яблочко", "7-я семья" и "Окее" регулярно идут акции по скидкам. И к удивлению, в Мурманске летом фрукты и овощи на треть дешевле чем в Москве. Но парадоксально – в портовом городе дешевой рыбы нет в помине. Я вспоминаю московские "Ашаны", где лежит 145-рублевая мороженая скумбрия, выловленная в Баренцевом море, с уточнением: "расфасовано в Боровске".
__"Переезжай в Мурманск, квартиру снять недорого, вокруг города лесные джунгли, помидоры дешевые", – агитирует меня педагог Игорь. Он меня удивил тем, что не остался в маленьком и уютном норвежском городке, а вернулся в Россию. В город, где по несколько месяцев 20-30 градусный мороз, а полноценное лето не превышает месяца. Раньше в Мурманске со страхом ждали, что если холода зашкалят, то тепловые сети прорвутся. Но по-человечески здесь сердцу всегда теплее, чем в Подмосковье.
__В Заполярье основную часть месяца я провожу в палатке. Купить географические карты региона чертовки трудно. Только в книжном "Глобусе" за две минуты до закрытия я нахожу километровку Хибин и Ловоозерских тундр, и для коллекции – пятикилометровку области.

Хибины: горы и онкология
__Поход по Печенгскому району не привёл в порядок внутренний хаос. Я устремился в сердце Мурманской области – Хибины. "Что может быть лучше гор? – Только горы!" – пожилая чета, подобравшая меня в свой микроавтобус, солидарна с Высоцким. Их дочка прошла кавказский Эльбрус и готовилась к Горному Алтаю. Большую часть пути я проделал с молодым пехотинцем Димой, родом из Полярных Зорь. Юмористы в военкомате отправили его служить в Хабаровский край. "В армии не нравится: много тупости, люди пьют ради пьянства, форму за свой счёт беру, на зарплату обманывают; да и на Дальнем Востоке народ противный – половина из зеков", – подвёл итоги опыта службы по контракту северянин. Когда мы ехали, у Оленегорска "Колу" перебежала семья лосей.
__Апатиты – любителям советской эстетики в городе понравится. Мозаики, славящие трудящихся, во все стены домов. По периметру заводские трубы, в черте города даже сровненный в хлам завод. "А у нас медведи на кладбища заходят", – слышу я от местных. Кировск, когда есть солнце – чем-то напоминает курортные городишки Черноморского побережья. С трёх сторон горы. Ближайшие – выгрызены горнодобывающей промышленностью. В микрорайоне Кукисвумчорр, куда я въехал на "водочном такси", пахнет сероводородом.
__В Хибинах я, наконец-то, первый раз в жизни проходил перевалы категории 1-А. Блуждал при видимости 10-15 метров на высоте, в ущелье перевала Географов, среди каменных обвалов. Лез вверх, не видя, что выше и ниже рядом с отвесными обрывами. Бросив монетку, по осыпи траверсом взбирался на Западный Петрелиус. Сползал в долину с Южного Партомчорра километрами каньона с нагромождениями из валунов несколько часов под дождём, и продрогший заснул в мокром спальнике. Наслаждался солнцем в Ущелье Ведьм (перевал Северный Рисчор). Неземная красота. Проходил за день: когда 25 километров, когда – всего семь. Ел голубику кружками и варил грибы. И чертовски перепугался в палатке, застигнутый грозой на Академическом озере и залитый водой.
__Контактов с людьми было немного. Видел легендарного питерского альпиниста, 73-летнего Виктора Маркелова, - он бодро тренировал секцию скалолазания СпбГПУ. В лагере был Павел Осмакеску, конструктор интересного комбинезона КВНС "Рассвет": "Сделали лучше и дешевле, чем иностранные турбренды, но в России производят ограниченное количество нужного нам материала. Вот и выпускаем ограниченные партии".
__Автостоп обратно в Мурманск был не из легких. Несимметрия жизни – хорошо в горах, проблемы в чём-то ином. Бывает. Зато я застопил первый в жизни автокран и пообщался со студентом-экологом из Полярного (ЗАТО). У Хибин появляется и обратная, грустная сторона: "Имандра начинает цвести. В Апатитах фосфорные удобрения делают, отходы в озеро – микроорганизмы размножаются". Когда Александр жил в Апатитах – пыль с заводов наносило ветром в окна. В промышленных городах - как Никель, Апатиты, Кировск и Мончегорск - люди болеют онкологией: "Выбросы зашкаливают. Раньше хоть платили шахтерам и рабочим. Теперь выгоды никакой. Зарплаты не очень, цены высокие. Уехать – квартиры дешёвые". В остальном область он считал идиллией: "Я люблю наш Север из-за людей – на юге, как на Кубань попадёшь, там хамство прёт".

Росляково: рассекреченный город
__К северу от Мурманска стоят КПП; порты в Кольском заливе: Североморск, Сафоново – закрытые административные территориальные объекты армии и флота. Колючая проволока по периметру присутствует, но не чересчур плотно. Визит только по пропускам или прописке. Впрочем, кое-где отлажена система взяток на КПП от 500 до 1000 рублей. "Продукты кусаются, но надбавки специалистам к зарплатам заоблачные из-за статуса ЗАТО для Североморска. Это меня вполне устраивает", – услышал я оценку от флотского инженера.
__В 2015 году один ЗАТО рассекретили. Посёлок Росляково включили в городскую черту Мурманска. Злые языки утверждают – чтобы количество населения Мурика не было ниже 300 тысяч. Впрочем, для военных объект давно потерял формальную ценность. В Росляково меня ждёт бывший нацбол Дмитрий. Когда-то в Москве он дверью захваченного МИДа прищемил сотрудника линейного отдела и отсидел рекордные три месяца в одиночном карцере Бутырки. Осенью 2014 года первым, ещё до раскола из-за Майдана и Русской весны, покинул из-за флирта с властью и конвульсий в идеологии "Другую Россию".
__Росляково – 8-тысячный сегмент Мурманска, но городские автобусы игнорируют новый район: добираюсь областными рейсами. Дорога из Мурманска в Рослякова – это лесистые сопки, разграниченные озёрами, и заборы военных частей. Укоризненно смотрят пустыми окнами заброшенные многоэтажки. "Да там ничего и никого нет, кроме как пяти пьяных контрактников. Не успеешь к запретке приблизиться, как несутся: стоять, бл**! – стрелять буду!" – описал атмосферу недавно переехавший из Мурманска в Росляково Дима.
__Гулять по Росляково – необычное ощущение. Бывшая запретная зона, годами – минимум людей со стороны: каково это? В свежеоткрытом "Евророссе" на мой рюкзак показывают пальцем продавцы, я – экзотика. Но "гарнизонная" романтика не более чем мираж. В Росляково есть заметная прослойка людей с двумя квартирами и двумя внедорожниками, и с непонятными доходами; в 1990-е расцвел бандитизм, появились злачные пивнушки. Но население росло, привлеченное расценками на квартиры. Отремонтированная однушка – миллион рублей. Работы в микрорайоне мало – люди ездят в Мурманск. "Роснефть" планирует открыть там базу для обеспечения добычи нефти в Арктике.
__На некоторых стенах зданий я вижу граффити "SS/88", а на школе орнамент с руной крови "Одал". Встречаются и заброшенные дома, с поставленными решётками на первый этаж. В центре у Дома культуры – тяжёлое орудие, смотрящее в сторону Мурманска.
__Я озвучиваю планы искупаться в бухте Кольского залива. "Если на ночь ведро оставить, после отлива полное мазута будет", – отсоветовал мне Дмитрий. Когда-то в Рослякове стояла погибшая атомная подлодка "Курск". По словам "генералиссимуса" Путина "она утонула". Дозиметры из-за "Курска" даже выли – шутки про радиацию тут норма. А от Кольского залива тянет йодным запахом водорослей и ила. Северные мужчины и женщины на моторках что-то ловят в грязной воде. Царит полярный день.

protey «Костлявая рука Тойоты»

Костлявая рука Тойоты

Пожалуй, я начну издалека.

Когда был Ленин маленький с кудрявой головой и, значит, бегал в валенках по горке ледяной. В Германии кайзеровское правительство внедряло элементы плановой экономики, а Генри Форд и Фредерик Тейлор в Соединенных линчующих Штатах создавали новую форму организации промышленного труда – конвейер. Успехи плановой экономики в Германии и конвейерного производства в Штатах превзошли все самые смелые ожидания. Поэтому, когда молодая Советская власть переделывала Россию, то она старалась заимствовать все самое передовое на тот момент. Помимо прочего (марксизма) в пакет модернизации вошли Госплан и конвейер.

Как известно, величие человека определяется тем, на сколько лет он смог остановить развитие человечества в своей области. Владимир Ильич Ульянов и возглавляемая им партия большевиков оказались настолько велики, что навсегда остановили развитие организационной науки в СССР. Даже центральный институт труда (ЦИТ) оказался не нужен и в 1940 году был перепрофилирован на самолетостроение.

А что же на 5/6 частях суши? Люди там собрались по преимуществу отсталые, находящиеся на предыдущих ступенях общественного развития. Пытались, конечно, трепыхаться…, к 80-ым годам вымучили из себя концепцию Toyota Production System (TPS), бережливое производство, кайдзен и др. На сегодняшний момент эти концепции и их адаптации для различных национальных и корпоративных экономик являются передним краем организации промышленного труда.

Ну и когда мы упали с нашей передовой ступени развития, пришлось нашим управленцам пойти с протянутой рукой. Брали, как и в семнадцатом, самое лучшее, а лучшее на рынке это как раз вышеупомянутые TPS, кайдзен и др. С тех пор российские сайлориманы испытывают на себе действие этих концепций с пугающей регулярностью. Причем, чем организация больше, тем пандемии TPS и др. протекают чаще. По-видимому, это связано с критической долей молодых карьеристов, прочитавших «Карьеру менеджера» (оптимистичный вариант) или прошедших соответствующий тренинг (то есть вообще никогда ничего не читающих). Похоже, пора в этой кухне разбираться самим.

Для примера процитирую вот это: «…без поддержки сотрудниками внедряющихся инфраструктурных проектов, без их инициативности, стремления к эффективности, самодисциплины, без глубокой осознанности действий каждого исполнителя и руководителя сегодня уже невозможно…». Раньше это была дешевая пропаганда, а сегодня это называется модным словом – кадзен. Формально кадзен это когда каждый сотрудник на своем рабочем месте постоянно совершенствует доверенные ему операции, оптимизирует их, добивается наивысшей локальной эффективности. На деле же все не так просто.

Toyota Production System наши менеджеры новой волны осваивали исключительно по литературе. Никто из них в Toyota не стажировался. К сожалению, книги в самой читающей стране мира читать не любят. Внимательно читать книги – не любят вдвойне. Честные переводчики практически везде указывали, что японские рабочие, занятые в кружках качества, оплаты за эту работу не получают. То есть никакого вознаграждения за кадзен в японских корпорациях не предусмотрено. В советское время лекторы ВОИР списывали этот факт на загадочную японскую душу или же на крепкий корпоративный дух. Во времена пост советские для олигархов и обслуживающих их шакалов идея о том, чтобы не платить, была настолько естественной, что даже не задерживалась в сознании. В результате основную фишку кадзен они пропустили.

В Японии молодых менеджеров, понимающих кадзен слишком буквально, старшие товарищи, захватив кто «Карьеру менеджера», кто «Бизнес со скоростью мысли», кто «7 сигм», кто просто бутылку с водой, затаскивали в туалет и там дружески подрихтовывали. Доносили до молодежи know-how современной науки об организации капиталистического труда. У нас подобной преемственности не случилось. В результате появилось такое вот не поротое поколение.

Одержимый демонами просвещения я готов, читатель, провести тебя на темную сторону силы. При всей схожести кадзен с хорошо знакомой нам пропагандой в стиле «эх, навались» смысл его совершенно противоположный. Основная задача кадзен – подавить смекалку на рабочем месте. Или, другими словами, предотвратить самовольное повышение эффективности труда в нижних звеньях производственной цепочки.

Сначала несколько слов о том, почему смекалка не есть хорошо. Психически здоровый человек всегда стремится оптимизировать собственный труд. Это заложено в природу человека, который хочет мало работать и много получать. Оптимизирует, так сказать, отношение результата к затраченным усилиям. Есть, конечно, неврологические заболевания, симптомы которых выражаются в бессмысленной суете, но это вопрос скорее медицины, чем бизнес-проектирования. Проблема такого спонтанного стремления работника к повышению эффективности своей работы заключается в том, что вектор его усилий практически всегда противоположен или технологической дисциплине, или технике безопасности, или интересом других звеньев технологической цепочки. Вот, для примера. Сидит на растворном узле бригада. Щебень ей привезли, песок ей привезли, воду привезли, а вот цемент не привезли. И ведь надо повышать эффективность своего труда, максимизировать отношение зарплаты к потраченному рабочему времени. И вот люди проявляют смекалку и выпускают бетон вообще без цемента или с половиной нормы. Или вот: отмерять воду ведрами для приготовления укладочного раствора долго и муторно. Гораздо эффективнее лить ее из шланга непосредственно в бетономешалку. При проведении операций надо устанавливать, а потом снимать защитный кожух, но это долго. Гораздо эффективнее его не устанавливать – что мне человеку-пауку, сделается. А вот еще… Впрочем, дам отдохнуть и фонтану.

Для России проблема смекалки остается острейшей с царского времени по сегодняшний день. Инженерно-конструкторская школа была и есть достаточно небрежна в построении производств и технологических цепочек, оставляя значительную долю решений на усмотрение нижних звеньев. При царизме все опиралось на рабочую аристократию, рабочих высочайшей квалификации, знающих все конкретное производство изнутри и заинтересованных в качестве конечного продукта. То, что потом Гелбрайт назовет «отождествлением целей». В сталинские времена экстенсивного развития отождествления целей добивались колючкой, караульными вышками, коллективной ответственностью и индивидуальными расстрелами. При поздних Советах к станку приходилось ставить ИТР-ов, которые хотя бы видели общую картину и не допускали уж совсем вопиющих действий. Ну и днюющие и ночующие в цехах конструктора. Выкручивались, как могли, но, тем не менее, российские производства an mass представляют собой достаточно рыхлые, сшитые на живую нитку образования, которые непонятно как работают.

В результате провести модернизацию российских производств стало решительно невозможно. Певец русской смекалки Михаил Задорнов как-то забывает добавить, что в результате этой недокументированной деятельности никогда нельзя быть уверенным, склеена ли вот эта конкретная деталь цианакрилом или же разжеванной конфетой «ириска». А цианакрил был вынюхан в туалете. Выдержит ли «ириска» ускорение в 5000g? Молчит Русь, не дает ответа.

Суммируя, смекалка, заложенная в человеческой природе, играет в российской техносфере диалектическую роль. С одной стороны, без нее тут бы ничего не работало, с другой – так работает, что лучше бы и не работало.

Теперь про японских товарищей. Они сразу решили обойтись совсем без смекалки. Решили, что им такого добра не надо. Но как победить человеческую природу? В отличие от исконно русского пути – тотального запрещательства, хитрые азиаты придумали следующее. Они стали заставлять работников заниматься оптимизацией своего труда принудительно. Чтобы было понятно, приведем такой пример. Вот, положим, пятница, часа четыре. Вместо того, что бы с чувством выполненного долга отправляться домой, где уже ждет ужин, охлажденное пиво и вобла, а по телевизору начинается Чемпионат, вся бригада в едином порыве остается после работы на занятие кружка качества, где самозабвенно обсуждает возможности оптимизации каждого на его рабочем месте. Под протокол. Через час-полтора даже до самых упертых японцев доходят несколько простых истин, которые русский человек усваивает с молоком матери. А именно: «это никому не нужно», «мало того, это абсурдно и вредно», «за это не заплатят» и «уйти нельзя, потому что премия тю-тю». В итоге у работника формируется стойкое отрицательное подкрепление к процессу изобретательства, и он достигает просветления. Для закрепления состояния просветления, занятия кружка качества необходимо повторять достаточно регулярно. Вначале часто, потом только контрольные осмотры.

Помимо выстраивания блока на стремление к эффективности кадзен вырабатывает еще несколько полезных качеств – общее дезориентирование и привычку все согласовывать с инженерным отделом. Тут тоже все достаточно очевидно. Общее дезориентирование есть следствие непрерывности процесса повышения эффективности. Вы же не можете сказать, что добились максимальной производительности труда и занятия кадзен вам больше не нужны – это может спровоцировать руководство заменить вас другим, более креативным сотрудником. В итоге работник с неизбежностью переходит от достаточно очевидных способов повышения своей эффективности к менее очевидным, потом к изощренным, а потом к абсурдным и бессмысленным. Параллельно происходит сдвиг сознания. Понятие нормы и здравого смысла расплываются, что опять таки ведет к просветлению.

Привычка к согласованию выполняет две функции. С одной стороны, рабочий, перекинув мысль к инженерам, уже не стремится воплотить ее в жизнь самостоятельно. А с другой стороны, инженеры и технологи начинают представлять, как движется рабочая мысль, и могут ее вовремя подкорректировать. Ведь раньше как было. Бывает, подадут рацпредложение. Через полгода слухи о нем достигают технолога. Он читает, бледнеет, как полотно. Бежит в цех, потом к директору. Директор краснеет как рак. Потом оба бегут в церковь. Берут власяницу и вериги (там прокатный пункт) и уже с веригами кто в горком, а кто в министерство.

Обработанный кадзеном работник относится к рацпредложениям как к горячей картошке – пришла мысль, скинул в инженерный отдел и вытеснил из сознания. Желание внедрить ее самому, погашено полностью.

По совокупности, использование кадзена позволяет японским товарищам (инженерам и технологам) практически полностью подавить проявление смекалки на своих производствах. Проблема в том, что напрямую писать об этом они стесняются, а у нас эту азиатскую уклончивость понимают неправильно в духе привычной дешевой пропаганды. Когда количество менеджеров, поверхностно понимающих TPS, достигает некоторой критической величины, в организации начинается очередной приступ этой азиатской лихорадки. Кадзен обычно – первый симптом. Как же нам, честным сайлориманам, бороться с этой напастью? Уповаю только на доброе слово, сиречь просвещение, нашего управляющего сословия.

Итак, почему кадзен в условиях России работать не будет, ведь ничего специфически японского в этой практике нет. Более того, российский работник исходно гораздо более просветлен, чем японец, и занятий в кружках качества ему надо гораздо меньше. Мне кажется, что имеют место быть следующие обстоятельства. Во-первых, с кадзен мы опоздали. С точки зрения будущего, незачем из человека делать робота, если скоро роботы будут дешевле людей. С точки зрения прошлого, мы являемся заложниками старой инфраструктуры и основных фондов, старых технологических цепочек, которые построены еще с большим применением смекалки. Кадзен хорош в чистом поле, на старых заводах лучше работать, как работали, и ничего не трогать, чем «до основания, а затем». Потому что «до основания» может случиться само и в любой момент.

Во-вторых, кадзен неявно предполагает значительные издержки на проектирование и на содержание качественного инженерного и технологического корпуса. Традиционно в России информация о реальном состоянии производства расположена в нижних звеньях технологической цепочки, что связано с догоняющей модернизацией и ориентацией на ближайший заданный результат. Как следствие проектирование производства происходит по месту с большим количеством исправлений проекта, большая часть которых даже не документируется. Лишь бы дать фронту металл. Теперь же мы хотим сделать все по проекту, но, послушайте, тогда нам нужен очень хороший проект. А для того, чтобы делать и поддерживать такие проекты, нам нужны очень хорошие инженеры и технологи. И много. Так как в условиях рыночной конкуренции поставщики все время меняются да и вообще внешняя среда предприятия отличается низкой стабильностью: там, где был один технолог – потребуется два, а то и пять. И хороших. И им надо платить. А что-то подсказывает мне, что платить у нас не любят.

В-третьих, TPS, кадзен, бережливое производство и др. – это бизнес практики для предприятия, имеющего определенную бизнес-стратегию. Мне кажется, что у нас в стране нет предприятий, имеющих хоть какую-нибудь бизнес-стратегию. Хотя для товарного производства это не сложно. Необходимо уметь предсказывать три вещи: издержки, спрос и собственно ту продукцию, которую вы будете производить, когда совокупные издержки на предыдущую модель превысят цену, определяемую спросом.

А если у вас нет стратегии, то вам никакой кадзен не нужен. Если вы выпускали, выпускаете и планируете выпускать лампочки накаливания или спички, то бережливое производство ваше предприятие просто убьет.

Те предприятия, что работают – работают так же, как и в советские времена, только некоторые с японским колоритом. Так что не надо иллюзий...